понедельник, 09 апреля 2007
Читаю очередной опус... Ща... процтириую со своими коментариями, чего я по ходу начинала думать... в квадратных скобках и курсивом будут мои мысли по ходу прочтения..
БУДУЩАЯ ЖИЗНЬБУДУЩАЯ ЖИЗНЬ
Я не жду, что получу признание в будущие времена. Суждение публики постоянно бьет мимо цели.
О публике нашего времени и говорить нечего. История показала нам, насколько афиняне времен Перикла и флорентийцы времен Возрождения были далеки от идеала публики. Если такова сегодняшняя и вчерашняя публика, то легко предположить, каким будет суждение публики завтрашнего дня. Как ни жаль, но я не могу не сомневаться в том, сумеет ли она и через сотни лет отделить золото от песка.
Допустим, что существование идеальной публики возможно, но возможно ли в мире искусства существование абсолютной красоты? Мои сегодняшние глаза – это всего лишь сегодняшние глаза, отнюдь не мои завтрашние. И мои глаза – это глаза японца, а никак не глаза европейца. Почему же я должен верить в существование красоты, стоящей вне времени и места? Правда, пламя дантовского ада и теперь еще приводит в содрогание детей Востока. Но ведь между этим пламенем и нами, как туман, стелется Италия четырнадцатого века – разве не так?
Тем более я, простой литератор. Пусть и существует всеобщая красота, но прятать свои произведения на горе я не стану. Ясно, что я не жду признания в будущие времена. Иногда я представляю себе, как через пятнадцать, двадцать, а тем более через сто лет даже о моем существовании уже никто не будет знать. В это время собрание моих сочинений, погребенное в пыли, в углу на полке у букиниста на Канда, будет тщетно ждать читателя. А может быть, где нибудь в библиотеке какой нибудь отдельный томик станет пищей безжалостных книжных червей и будет лежать растрепанным и обгрызенным так, что и букв не разобрать. И, однако… [тут я подмала, что нифига подобного, мужик, тебя ещё как читать будут через сотню лет, бо уже вон почти 90 прошло, а читают ещё как!]
Я думаю – и, однако.
Однако, может быть, кто нибудь случайно заметит мои сочинения и прочтет какой нибудь короткий рассказец или несколько строчек из него? ["конечно прочтут",- подумалось мне,- "ещё как прочтут! ещё и впечатление останется!" в этот момент мне почему-то начал представляться образ самого Акутагавы, сидящего за письменным столом и пишущего эти строки... реально начал такой образ представляться...] И, может быть, если уж говорить о сладкой надежде, может быть, этот рассказ или эти строчки навеют, пусть хоть ненадолго, неведомому мне будущему читателю прекрасный сон? [и образ становился всё отчётливей... я даже на какое-то мгновение читать перестала...]
Я не жду признания в будущие времена. Поэтому понимаю, насколько такие мечты противоречат моему убеждению.
И все таки я представляю себе – представляю себе читателя, который в далекое время, через сотни лет, возьмет в руки собрание моих сочинений. И как в душе этого читателя туманно, словно мираж, предстанет мой образ… [вот тут я подумала, что пиздец! дочиталась! ОН ГОВОРИТ ВСЁ В ТОЧНОСТИ, КАК Я ВИЖУ!!!!]
Я понимаю, что умные люди будут смеяться над моей глупостью. Но смеяться я и сам умею, в этом я не уступлю никому. Однако, смеясь над собственной глупостью, я не могу не жалеть себя за собственную душевную слабость, цепляющуюся за эту глупость. Не могу не жалеть вместе с собой и всех других душевно слабых людей… [последние строки читала просто в офигевшем состоянии]
И вот теперь я думаю, это я дочиталась, или Акутагава такой умный, что смог спровоцировать этот образ, а потом только написать о результате провокации? Иль я слишком сильно прониклась его произведениями и терь думаю и вижу как он?
Жуть....
Как-то боязно аж прям...
Такой приход...
@темы:
Жизненное,
Книги